На главную Карта сайта Письмо нам
Главная > Выбор редакции > Выбор редакции
Выбор редакции
05.12.2013



Александр РАЗГАДАЕВ 
Родился 27 апреля 1976 года в Рязани. Живет в городе Выборг. Основатель выборгской газеты «Реквизит», учредитель детского игрового центра «Прыг­скок». Пишет сценарии и стихи.

Под крышами Парижа

«Здесь воздух чист и неподвижен!» –
доносят чайки – корабли.
В тени под крышами Парижа
ты пьёшь прекрасное «Шабли».

И не тоской полны фужеры;
забыта пыльная Москва.
Склонясь, седые кавалеры
льют в сердце сладкие слова.
Их пылкий жар тебе приятен,
но сколько плавилось таких...
Вздохнёшь: «Эскьюз муа, приятель,
лишь этот вечер – мой жених».

Одна. Одна… К чему романы,
Когда под тенью старых крыш
ты тонешь в счастье полупьяном,
и в нём любовь твоя – Париж…


«Крик Мунка»
(на известную картину Э.Мунка «Крик»)

...а я стоял, дрожа от волнения, ощущая бесконечный крик,
пронзающий природу.
(Эдвард Мунк)

Карминовой раной застыл небосвод –
полнеба наполнилось кровью, и вот
пылает огонь над моей головой.
Стою в состоянии «полуживой»,

и рушится мир у меня на глазах.
Песком оседаю, седею, и страх
за горло берёт и пронзает насквозь,
и что­то беззвучное с губ сорвалось.

Взлетело, метнулось с пробитым крылом
и рухнуло в озеро мёртвым узлом...
Полнеба безмолвно меняет цвета –
Как будто стекают потоком с холста

багровые краски и смерти мазки.
Сознание сжато до боли в тиски,
горит поднебесья кровавый язык,
и всё, что осталось – сорваться на крик...

* * *
Луна монеткой скатится в рассвет,
и солнца луч развеет миражи,
твой поцелуй – на небе яркий след,
которым буду вечно дорожить.

Ты не держи в забвенье день и час
и, следуя желаниям, скажи,
что нежный блеск моих безбрежных глаз
в тебе открыл сияние души.
Воспламенив затерянный огонь,
всем демонам его не потушить,
я буду целовать твою ладонь
и в этой страсти путать падежи.

Я буду счастлив до последних дней,
что удержал тебя в судьбе своей...


«Скучать по снам»

Застыли звёзды леденцами мятными,
ко взгляду прилипают сквозь окно.
Скучать по снам – такое есть занятие,
которое не каждому дано.

Занятие бедовое, пропащее –
не ловятся «алмазы» на крючок,
и бьёт в глаза ночное настоящее,
расширив апельсиновый зрачок.
Зовёт под чёрный свод слепая улица,
играя вальс неспящих на трубе.
Мои мечты о снах когда­то сбудутся,
и в них картинки только о тебе...
«Голубика костариканская»
Коста­Рика занимает первое место
в Международном индексе счастья 2009 года
* * *
А давай улетим, позабыв все дела, в Коста­Рику,
бросим кости, кому собирать барахло, и вперёд.
Там мы будем в реке Пакуаре искать голубику,
пусть в реке Пакуаре она ну никак не растёт.

Не растёт и печаль костромская – забыта, забыта,
за костром авантюрных походов – от скуки сгорит.
Мы сгораем и сами в горячих лучах колорита,
и поёт Рики Мартин, испанское «фа» голосит.

А ещё, говорят, в Коста­Рике живёт Рики­тики,
Тави тоже, но он убегает в начало строки.
Мы и сами давно завезли в этой край голубики
и уже накормили туканов, разжав кулаки.

Что нам эти кастрюли, борщи и работе молебны?
Мы из серого, буднего лаймовый фон создадим
и, мечтами сложив силуэт Коста­Рики волшебной,
просто спросим друг друга, смеясь: «А давай, улетим?..».


«Предлоги разлуки, предлоги любви»

Нам затылки целовал бриз.
Мы вступили на песок «из»,
грудью к солнцу мы легли «на»,
отдаваясь колдовству сна.

Снится нам, что снова дождь льёт,
и любовь сбежала «в» – «от»,
и погас в глазах огонь «без».
Чувства птицей унеслись в лес.
Сон второй – печальный в нём сад.
Там разлуки гнёзда вьют «над»,
расставания лежат «под»,
равнодушия растёт плод.

Третий сон – в пустыне мой крик.
Ты ко мне вернёшься лишь «при».
Я пойму, что жил всегда «для»...
и поймаю твой в лучах взгляд.

...Вечер снова нас вернёт в дом.
Ты мне скажешь «Я с тобой «до»...»,
и поманишь за собой вглубь,
где прошепчем мы «любовь, будь».


«Я увижу тебя в Париже»

Я увижу тебя в Париже
На Монмартре у Сакре­Кёр
Ты мне станешь гораздо ближе
Этим мартом, что холод стёр

Ты увидишь меня в Стокгольме
Я гуляю по Гамла Стан
И апрель в показной истоме
Нашей встрече мешать не стал
Я замечу тебя на Кипре
Где ласкает теплом прибой
И в курортной, ночной палитре
Растворит меня май с тобой

Ты поймаешь мой взгляд у Ганга
Взор горячий у бурных вод
Наши игры иного ранга
По­июньски сокроет грот
Я коснусь твоих рук в Нагойе
Ты обнимешь меня в Мали
Мы в альбомы сердец, где двое
Вклеим долгий сезон любви


«Кореянка варит кофе»

Облака меняют профиль: из лошадок в белый дым,
Кореянка варит кофе в сердце города Наджин.
Сын её, не зная горя, гладит кошку между глаз.
Шепчет новость ветер с моря из десятка свежих фраз.

Шепчет, трогая макушки сосен спящих между крыш:
«Твой отец нашёл подружку в стороне чужой, малыш».
Его «ш­ш­ш» к утру развеет чёрствый августовский зной
Плачет женщина, не верит, что теперь ей быть одной.

Плачет сын, не понимая, горьких материных слёз,
Кошка лапы отмывает от кофейных липких «звёзд».
Льют смолу тугие сосны, город в грудь вдохнул печаль,
Облака сменили профиль и без слов уплыли вдаль...


«Буквы­бритвы»

За окном – окончанье битвы
Там зима захватила осень
Ты достанешь стальные бритвы
Из шкатулки под цифрой восемь
Муж храпит четвергом убитый
За стеной кто­то «сор выносит»
На ладони мерцают бритвы
И порезаться ими просят…
А луне в небесах так скучно
Что завоет сама на псину
Ты к глазам поднесёшь беззвучно
Эти малые гильотины
Уберёшь с раздраженьем прядку
Взгляд впитает простые буквы
Их сложили не по порядку
Задвигая подальше в тумбы
Тени двери ласкают косо
Но наиграно, понарошку
Ты забыла свои вопросы
И нажала на «Л» ладошкой
Попугай закричит «Пиастры!»
И вернёт в нереальность быта
Ты порезалась не напрасно
Жаль, что слово «любовь» забыто
Буквы­бритвы смахнёшь обратно
И запрёшь на замочек плотно
Стало в сердце теплее как­то
И от раны слегка щекотно.


Сезоны глаз

У серых глаз – осенние оттенки,
в их дымке кружит вальсом листопад.
В них гладит грусть надежда по коленке,
и небо чалит пепельный закат.

Лазурный рай сулят иные очи –
в них плещется возвышенная синь.
Плывёт по ней влюблённый май­паромщик,
туда, где бродит ветер меж осин.

Июльский зной сокрылся в карем цвете
и манит прыгнуть в лето босиком,
остаться в нём, и утром на рассвете
в каштанах заблудиться мотыльком.

И я бы мог к твоим глазам знакомым
сезон придумать вовсе неземной.
Но этот взгляд, пронзительно зелёный,
сравнить могу лишь с ласковой зимой...