На главную Карта сайта Письмо нам
Главная > Выбор редакции > Выбор редакции
Выбор редакции
19.12.2013

Путь к «Авроре» 

Нина Косарева(биографические заметки)

Есть старинная русская пословица: «Не живи, как хочется, а живи, как бог велит». Обстоятельства сложились так, что я окончила ленинградский Государственный институт физической культуры имени Лесгафта, а спустя 20 лет стала главным редактором журнала «Аврора».

К тому времени позади были трудные годы жизни и работы, вернее сказать, постижения жизни со всеми ее неожиданностями.
Как все дети 30­х годов прошлого столетия, училась в школе (кстати сказать, в ту пору среднее образование в стране было обязательным и бесплатным). У нас были замечательные учителя, я их многих помню до сих пор, несмотря на мой преклонный возраст. Они были во всем для нас примером – и своим профессионализмом, и добротой, и требовательностью. Наши учителя не жалели своего времени на работу с нами в самодеятельных кружках, на постановку драматических спектаклей в сельском клубе, организацию вечеров для населения. Особенно помню учительницу литературы и русского языка Ольгу Николаевну Шленову.

После окончания семилетней школы я поехала в Ленинград и поступила во Второе педагогическое училище – хотела быть похожей на наших учителей. Окончила два курса и 21 июня 1941 года поехала на каникулы в деревню, где жили мой отец и сестра. Семья у нас была большая – три брата и три сестры. Я – младшая, последняя у родителей. К великому сожалению, мама моя умерла, когда мне было всего пять лет. Братья мои окончили ту же школу и уехали в Ленинград, где работали и учились в вечерних техникумах, две сестры тоже жили и работали в Ленинграде.

22­го июня мы с сестрой, встретившей меня на полустанке, приехали в деревню. Это была очень красивая деревушка, стоявшая на обрывистых берегах речки Койки. К великому моему удивлению, навстречу нам вышла вся деревня. Люди решили, что я должна что­то знать. Все спрашивали: правда ли, что началась война? Оказывается, у кого­то в деревне был детекторный радиоприемник, и этот радиолюбитель сквозь помехи расслышал, что вроде бы началась война. Так что не они от меня, а я от них узнала эту страшную новость. Наконец, в час дня примчался верховой из сельсовета и на сходе крестьян сообщил, что сегодня ночью в четыре часа без объявления войны фашистская Германия начала войну против Советского Союза. Всем мужчинам необходимо завтра собраться, запастись едой на трое суток и отправиться на сборный пункт. На следующий день деревня опустела, остались одни женщины да трое стариков.

В августе 1941 года я получила повестку из Ленинграда, из педучилища. Мне необходимо было прибыть к 25 августа на место сбора в Ленинград. Дело в том, что в педучилище, кроме основных предметов, преподавалось военное дело для ребят, а для девушек – оказание первой помощи и другие медицинские навыки. Уезжая на каникулы, мы оставляли адреса своего пребывания, и нас предупредили, что в случае получения повестки мы обязаны срочно прибыть на место сбора. Я обрадовалась, что появилась возможность вернуться в Ленинград, отправилась с сестрой на узловую станцию Сонково. Выяснилось, что пассажирские поезда на Ленинград не идут, уехать невозможно. Пошли к начальнику вокзала. Показываю повестку, рассказываю, как я очутилась здесь. Паспорта у меня еще не было, и документа из педучилища тоже не захватила. Начальник вокзала оказался замечательным человеком. Он мне сказал, что недалеко от Сонкова есть городок Красный Холм. Там есть педагогическое училище. Город находится в 60–70 километрах, но туда поезда пассажирские не ходят, изредка отправляются грузовые.

Через несколько суток мне удалось «прицепиться» к грузовому составу и добраться до Красного Холма. Разыскала там педучилище, пришла к директору Радину и ушла ни с чем, так как кроме повестки у меня никаких подтверждающих документов не было. К великому счастью, в коридоре училища я встретила преподавателя русского языка и литературы Второго ленинградского педучилища Валентину Николаевну. Удивились встрече, обрадовались. Оказалось, она эвакуирована именно в этот городок и в это педучилище. С ее помощью все утряслось. Меня зачислили в училище условно, до сдачи экзаменов за первую четверть. Наконец, экзамены были сданы, и я благополучно закончила Краснохолмское педагогическое училище.
Сейчас, на склоне лет, я со страхом вспоминаю тот последний год моего учения. Стипендии нет, поскольку зачислена условно, город почти перестал снабжаться продовольствием, потому что большая часть деревень Краснохолмского района, откуда поступали продукты, была отрезана фронтом. Городок готовился к эвакуации. Раз в месяц я отпрашивалась у руководства училища и отправлялась в путь – в ту деревню, где жили мои родственники, чтобы принести оттуда пропитание хотя бы на неделю. Это был пеший поход длиною в 60–70 километров в любое время года: снег, дождь, дикие морозы зимой 1941 года, по бездорожью, в плохой одежонке (все ведь осталось в Ленинграде). Шла эти километры один день и одну ночь, день была дома и с узелком еды отправлялась обратно.

Наступило распределение. Это был июнь 1942 года. На комиссии по распределению меня направили в среднюю школу № 1 города Красный Холм преподавателем физической культуры. Это назначение вызвало у меня недоумение и даже протест. Профессионально спортом я не занималась, все мои знания по этому предмету сводились к занятиям физической культурой в школе и педучилище в Ленинграде и здесь. Мне объяснили: я хорошо занималась и физкультурой, и военным делом (в те годы был такой предмет), других специалистов нет, мужчин тоже нет – справляйтесь.

Так с первого сентября 1942 года я приступила к исполнению обязанностей – с первого по десятый класс преподавала физкультуру и военное дело. В летний период разыскала нужную литературу, изучала и готовилась к мало известной мне работе. Конечно, все это потребовало немалых усилий. Спустя учебный год меня пригласили работать в то педучилище, которое я окончила, преподавать военное дело и организовывать практику учащихся.

А летом 1943 года меня вызвали в военкомат и сообщили, что направляют в лагерь, где готовят призывников в армию, – преподавать штыковой бой. В ответ на мои возражения и беспокойство ответили коротко – считайте себя мобилизованной. Так я оказалась под Калинином, который к этому времени был освобожден от оккупантов.

В лагере в лесу были собраны и готовились к отправке на фронт ребята 1924–25 года рождения, то есть мои ровесники. Я смотрела на этих совсем юных ребят и сердце скребло – что будет с ними? Вспоминала своих троих братьев, которые уже были на фронте. Как нам сообщили позднее, все трое погибли.

В 1944 году, где­то в сентябре­октябре, когда война уже близилась к концу, увидела объявление о наборе студентов в ленинградский Институт физической культуры имени П.Ф. Лесгафта. Послала заявление о приеме в институт, и спустя какое­то время мне пришел вызов. В январе 1945 года я приехала в Ленинград, сдала экзамены и была зачислена в институт на педагогический факультет.

Ленинград встретил меня печальными вестями: моя сестра и тетушки погибли в блокаду зимой 1942 года; квартира, в которой мы жили всей семьей, занята другими жильцами. Мне предоставили общежитие.
Прошу прощения у читателей, что так долго задержала ваше внимание на предыстории, но без этого рассказа было бы не ясно, почему я поступила в Институт имени П.Ф. Лесгафта.

Мне очень радостно, что сегодня «моя» «Аврора» рассказывает об этом институте. У меня остались и сейчас живут в душе самые добрые воспоминания об этом учебном заведении.

Несмотря на страшные годы блокады, коллектив института сохранил и преумножил славные традиции. С большой радостью я окунулась в прекрасную студенческую жизнь. Впервые ощутила свободу отвечать лишь за себя, использовать прекрасные возможности познавать новое, встречаться с удивительно профессиональными людьми. На всю жизнь остались в памяти великолепные лекции профессуры: Авксентий Цезаревич Пуни – психология, Шахвердов (извините за мое забытье имени и отчества) – педагогика, Крестовников – физиология; кандидат исторических наук Харабуга – история, сестры­химики Беклемишевы, заведующий военной кафедрой полковник Меликаев. Это были красивые люди по всему существу своему – «и душой, и телом, и одеждой». Они не только давали знания, но и несли студентам умение мыслить, анализировать, одним словом – учили нас думать. Это были настоящие аристократы. Можно много хорошего говорить и о других преподавателях теоретических дисциплин – по анатомии, философии, иностранному языку. Наш небольшой набор января 1945 года курировал вернувшийся с фронта без руки Леонид Федорович Ягупов. Этот внимательный и чуткий человек часто бывал у нас в общежитии, заботился о нашем быте, помогал в подготовке к экзаменам.

Кроме теоретических пред­метов, разумеется, были специализированные. Мы должны были знать все виды спорта – гимнастику, легкую атлетику, лыжи, хоккей с мячом и многие, многие другие. Преподавали эти дисциплины настоящие профессионалы, имеющие почетные звания, люди с большой открытой душой. Наверное, все выпускники тех 40­х прекрасно помнят заведующего кафедрой гимнастики Льва Павловича Орлова, как под его руководством институт готовился к участию во всесоюзных физкультурных парадах. Особенно доставалось нам, тем, кто специализировался на гимнастике.
Вспоминая те годы, хочется отметить вообще какую­то необыкновенную атмосферу всего коллектива: собранность, открытость, товарищество, доброжелательность. Конечно, не последнюю роль в создании такой атмосферы играл именно директор. Директором института многие годы был Иван Исаевич Никифоров. В 50­е годы он был переведен на работу в Москву, и на должность директора назначили Дмитрия Павловича Ионова.

В наши годы институт воспитал выдающихся спортсменов, таких как легкоатлеты­рекордсмены Володя Кузнецов и Борис Матвеев, акробаты Володя Дегтярев и его напарница Людмила Синева, мастер спортивной ходьбы Владимир Ухов. Увы, годы моего беззаботного учения, которое так меня радовало, продолжались недолго. В 1947 году меня избрали секретарем факультетской комсомольской организации, а через год, несмотря на мои возражения и самоотвод, на общем собрании избрали секретарем комитета комсомола института. Кроме того, я состояла членом студенческого научного общества, занимаясь в секциях истории и психологии.

В 1949 году, по окончании института, комиссия по распределению направила меня в распоряжение дирекции института для учебы в аспирантуре. Сдала экзамены и была зачислена на кафедру истории. Совмещать занятия в аспирантуре с моей большой общественной работой приходилось нелегко, но, как всегда, уже в который раз, все определяло слово «надо». За два года сдала необходимые экзамены, определилась с темой диссертации. Но вдруг в феврале 1951 года меня избирают секретарем Октябрьского райкома комсомола, сначала вторым секретарем по идеологии, спустя год – первым. Естественно, я перевелась в заочную аспирантуру, но совмещение занятия наукой с новой работой оказалось нереальным. С этой поры моя жизнь круто поменялась, я уже понимала, что вряд ли вернусь к полученной специальности.

Октябрьский район Ленинграда – очень интересный. На его территории были расположены четыре высших учебных заведения, два крупных судостроительных завода – имени Марти и «Судомех», Мариинский театр оперы и балета, Консерватория, множество научно­исследовательских институтов и конструкторских бюро, строительных и других организаций. Связь, контакт и работа с комсомольскими организациями таких предприятий и учреждений не только требовала от нас усилий и умения, но много давала для интеллектуального и организационного обогащения, надо было только уметь впитывать знания людей, в них работающих.

Три года я несла эту тяжелую, в общем­то, ношу. А на очередной городской конференции комсомола в мае 1955 года меня избрали секретарем Ленинградского горкома ВЛКСМ, а еще через несколько месяцев – секретарем областного комитета ВЛКСМ по работе со школьной молодежью и пионерами.

В Ленинграде издавался журнал «Костёр» – орган ЦК ВЛКСМ и Ленинградской писательской организации. Рассчитан он был на детей пионерского возраста. Мы, работники отдела школ Обкома комсомола, были заинтересованы и в его содержании, и в распространении, поэтому находились в хорошем контакте с редакцией и главным редактором писателем Николаем Федоровичем Григорьевым. Надо признать, что «Костёр» «горел» тускловато, тираж был небольшой, не вызывал у юных читателей ни симпатии, ни интереса. Вместе с секретарями Союза писателей стали советоваться, как поправить дело. Николай Федорович просил освободить его от обязанностей главного редактора в связи с ухудшением здоровья, и мы стали искать кандидатуры среди ленинградских писателей. Это оказалось непростым делом. И вот однажды в январе 1958 года ко мне на

работу зашел Александр Андреевич Прокофьев, первый секретарь ленинградского Союза писателей, замечательный русский поэт (кстати сказать, писатели избирали его первым секретарем Союза семнадцать лет). Зашел со словами «сват пришел» и сообщил мне, что Союз просит меня возглавить журнал «Костёр». Мой ответ был отрицательным, поскольку к прессе я имела косвенное отношение – публиковала статьи в газетах «Смена», «Учительская газета», журнале «Вожатый». Тем не менее, Александр Андреевич обратился с просьбой повлиять на мое решение к секретарю Ленинградского обкома партии Попову. Мне последовала рекомендация принять предложение писателей. Так я оказалась в «Костре» главным редактором.
В редакции работали замечательные, высокопрофессиональные люди: Наталья Владимировна Теребинская – ответственный секретарь, Юрий Полиенович Мизерницкий – художник.

Они мне очень помогли вой­ти в коллектив, освоить новое дело и завоевать доверие авторов, художников, да и самого коллектива редакции, который практически не менялся. Дополнительно были приняты на работу заместитель главного редактора поэт, член Союза писателей Владимир Васильевич Торопыгин, заведующий отделом прозы писатель и журналист Борис Николаевич Никольский, заведующий отделом публицистики журналист Феликс Нафтульев.
Владимир Торопыгин после моего ухода из «Костра» стал главным редактором, а после ухода из «Авроры» он также был назначен главным редактором этого журнала.

Борис Никольский в «Авроре» заведовал отделом прозы, а позже стал главным редактором журнала «Нева».
Учредили мы новый отдел – пионерский. Возглавил его замечательный педагог Юрий Антонович Юркан. Занимался он непосредственно организацией работы с читателями. За три года моей работы изменилось оформление журнала, значительно вырос тираж. Удивительно, но даже в наше время, правда изредка, в Интернете публикуются бывшие читатели журнала, отмечая его изменения в лучшую сторону с 1958 года.

К моему великому сожалению, «Костёр» пришлось покинуть в связи с избранием вторым секретарем Дзержинского районного комитета партии (ноябрь 1960 года. В мае 1962 года – первым секретарем). Будет неправда, если скажу, что я этого хотела. Опять передо мной возникло слово – «надо». Мой отказ не был услышан. Произошло это не без согласия секретарей Союза писателей, с ними советовались, и они поддержали предложение. Теперь я уже «сверху» «руководила» Союзом.

Через восемь лет я с трудом упросила делегатов районной конференции отпустить и больше не избирать меня первым секретарем райкома. Моя просьба была удовлетворена. В это время первым секретарем Союза писателей был Даниил Александрович Гранин. Он пригласил меня на должность первого заместителя секретаря правления Союза, на что я согласилась с удовольствием.

Вопрос об издании литературного журнала среди писателей возникал неоднократно. С таким предложением обращался Михаил Александрович Дудин, будучи первым секретарем правления Союза. Партийные органы Ленинграда поддержали это предложение. И вот в 1969 году состоялось решение ЦК КПСС об издании в Ленинграде литературно­художественного журнала «Аврора» – органа Союза писателей РСФСР и ЦК ВЛКСМ. Секретариат Союза рекомендовал на должность главного редактора мою кандидатуру. Предложение было поддержано секретариатом Союза писателей РСФСР (секретарем в то время был Сергей Владимирович Михалков), Ленинградским обкомом КПСС и ЦК ВЛКСМ. Таким образом, в марте 1969 года я приступила к формированию редколлегии, редакции, подбору помещения, одним словом, делала всю необходимую работу по выполнению постановления. В июле 1969 года вышел первый номер журнала «Аврора».

Вот такая длинная история моего появления в «Авроре», такой непростой путь моей жизни после окончания ленинградского Государственного Института физической культуры имени П.Ф. Лесгафта.

В 1972 году с большим сожалением пришлось оставить работу в журнале, потому что меня перевели в Москву на работу инструктором отдела Культуры ЦК КПСС.