Николай СИМАКОВ

Вы счастливые. Владыко Иоанн —
Архиерей Божией милостью, вы его слушаете.
Но сладости на земле не ищите…
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

На протяжении всей истории нашего Отечества в эпоху духовной смуты и разорения государства, промыслительно появлялись великие молитвенники, заступники и печальники Земли русской. Они возвещали народу правду Божию, выводили его на путь спасения и единства, бесстрашно обличали грехи и пороки, звали мужественно стать за веру православную.
На исходе XX века наш многострадальный народ, измученный новой смутой и разорением страны, нашел своего заступника в смиренном митрополите Санкт-­Петербургском и Ладожском Иоанне. Он воистину стал молитвенником и печальником Земли русской. Его проповеди, беседы, статьи, книги, выступления и обращения к народу в периодической печати пронизывала искренняя, из глубины души идущая боль и тревога о дорогой, родной его сердцу России.
В одной из статей, которая так и называется «Плач по Руси Великой», он писал: «Болезнует сердце и скорбит душа, Господи, глядя, как калечат и мучают Святую Русь — избранницу Твою, подножие Престола Твоего, земное небо, кладези веры, верности и чистой любви… Томится дух и плачет безутешно, облекая горький плач свой в слова древней молитвы: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится Имя Твое в России!». Так дерзновенно взывал некогда ко Господу великий русский праведник и чудотворец, отец Иоанн Кронштадтский. Так бы и нам всем вопиять ныне, памятуя древнюю славу Руси, скорбя над ее нынешним убожеством и срамом». (Митр. Иоанн. «Одоление смуты» с. 75–76).
Печалование и болезнование о России не покидало митрополита Иоанна и проявлялось постоянно. В этом отношении характерен такой эпизод: когда один из священников при встрече с архиереем спросил его о здоровье (Владыка часто болел и сильно страдал от телесных недугов), то услышал в ответ: «Да что мое здоровье, надо думать вот, как спасти нам матушку ­Русь!». И эта, казалось бы, «негромкая фраза» прозвучала в устах Владыки так просто и искренне, с такой неподдельной скорбью, что надолго оставила след в душе его собеседника.
Глубокая, потаенная молитва ко Господу и печалование за свою паству было главным, сокровенным, архипастырским его служением.
«Я плакал пред Богом навзрыд, просил его защитить невинных и возбудить мужество у людей», — писал он в своем дневнике.
«Господи, умолял я благость Божию, не дай ради Твоих страданий посмеяться врагу над нами. Разруши его козни. Утешь немощных. Покажи, что Ты и теперь действуешь и защищаешь взыскивающих к Тебе.» (Еп. Иоанн «Воспоминания очевидца». Санкт­-Петербургские епархиальные ведомости, вып. 15, с. 57).
Став в декабре 1965 года епископом Сызранским, он как архипастырь Церкви взошел на русскую Голгофу, подняв на свои плечи крест апостольского служения — исповедничества истинной веры Христовой, святоотеческих преданий Церкви и заветов Святой Руси. Вся его жизнь становится духовным подвигом, ежедневным «полаганием души своей за други своя…». Воспитанный старцем — митрополитом Мануилом (Лемешевским) на святоотеческом православии, епископ Иоанн был духовно подготовлен к этому крестному пути.
Кроткий и смиренный архипастырь был неутомим в служении Богу. Владыка ежедневно совершал Божественную Литургию. На Пасху и Рождество Христово постоянно объезжал приходы и храмы своей епархии. Через год после кончины митрополита Мануила, в 1969 году Владыка Иоанн утверждается епископом Куйбышевским и Сызранским, а позднее, в 1972 году, становится и временно управляющим Чебоксарской епархией. В сентябре 1976 года патриаршим указом он был возведен в сан архиепископа. В эти годы Владыке пришлось столкнуться с разными видами гонений на Церковь со стороны местных властей, всеми силами добивавшихся закрытия храмов в его епархии. Особенно тяжелым было положение Церкви в провинции. В своем дневнике «Воспоминания очевидца» епископ Иоанн писал: «Словно сильная буря, охватило мое бедное сердце предчувствием ожидаемых скорбей, грядущих на Церковь Христову. Безбожие торжествует и в борьбе с Церковью применяет всевозможные способы к ее ликвидации.
Каким варварством дышит произвол местных властей в разрушении Петропавловской церкви в Бузулуке. Тысячи верующих жаждали посещения церкви, но произвол делает свое… Двенадцать дней отстаивали верующие свою святыню, но не устояли: в одну из ночей сотни юношей­комсомольцев и мужиков, словно дикие вепри, окружили храм и начали свое дело… Стоны и крики бедных старух и стариков, охранявших церковь, наполнили воздух. Но ничто не смягчало сердца остервеневших атеистов. Пинками и кулаками освобождали ратоборцы церковь от верующих. Специальная машина забирала людей и отвозила в отделение милиции. Прошло несколько часов, и от храма остались только одни осколки да горы земли». (Еп. Иоанн. «Воспоминания очевидца». Санкт­-Петербургские епархиальные ведомости, вып. 9, с. 36). Трудно поверить, что эта запись сделана 21 апреля 1961 года.
Несмотря на гонения со стороны безбожных властей, Владыка сумел отстоять от закрытия и разорения многие приходы своей епархии, добиться расширения и благоукрашения действующих, а позднее и открытия новых приходов. Он стал в эти тяжелые годы истинным пастырем для своей гонимой паствы.
В 60–70­е годы, когда официальная идеология «научного атеизма» декларировала превосходство и победу «науки» над «религиозными суевериями», Владыка в своих многочисленных проповедях обращался к сердцам своих прихожан, желая укрепить в них живую и спасительную веру во Христа. «Вот и мы с вами, возлюбленные братья и сестры, не должны забывать, что истина восторжествует в любых обстоятельствах. Хотя будут ее унижать, будут над ней смеяться, но истина все равно восторжествует и торжествует всегда. Многие святые достигали духовных высот среди смеха и неприязни, среди ненависти человеческой. Итак, братья и сестры, — возглашал пастырь, — возлюбим истину Христову! Придем ко Кресту Господню, поклонимся ему, облобызаем пречистые ноги Спасителя. Пусть Его пречистая кровь омоет и наше тело, и нашу душу, дабы нам крепиться на спасительном пути и достигнуть вечного спасения и жизни во Христе Иисусе Господе нашем, которому со Отцем и Святым Духом подобает честь и слава во веки веков. Аминь». (Митр. Иоанн «Голос вечности». — СПб., 1994, с. 45–46).
Как правящий архиерей, он прежде всего стремился, проповедуя, указать своей пастве путь к спасению в благодатной жизни Церкви, в ее Таинствах. В одной из своих проповедей на праздник Покрова Божией Матери, он говорил:
«Какие же камни должны лечь во главу храма нашего спасения? Прежде всего — это молитва к Богу и таинства, которые имеет в недрах своих Святая Церковь: Таинство крещения, Таинство миропомазания, Таинство покаяния, Таинство святой Евхаристии. Присовокупим к этому добрые дела и получим всё необходимое для спасения.

Вот, возлюбленные братья и сестры, что необходимо нам в деле нашего спасения!» (Митр. Иоанн «Голос вечности». — СПб., 1994, с. 156).
В эти годы Владыка Иоанн, под руководством митр. Мануила (Лемешевского), трудился над составлением каталога русских православных архиереев. Он продолжал работу над ними и после кончины своего аввы — митрополита, доведя по хронологии до 1985 года. Владыка стал одним из самых крупных историков Русской Церкви XX века.
Используя личный архив митр. Мануила, он написал капитальный труд по истории церковных расколов 20–30­х годов. На его страницах архиерей выступает как исповедник единства Церкви, сторонник царского пути, предостерегающий от расколов как справа, так и слева, неоднократно возникавших прежде и вновь появившихся в наши дни. Неслучайно эта работа была вторично издана Владыкой в 1995 году под глубоко символическим названием «Стояние в вере». В конце книги, подводя итоги, митрополит Иоанн писал: «Время справедливый судья: все самостийные группировки, возникшие в ходе церковных смут, просуществовали весьма недолго, тогда как Церковь, руководимая митрополитом (а затем — патриархом) Сергием (Страгородским), прошла невредимой через все гонения и доныне служит в России главным оплотом против сил зла, надежным пристанищем для ищущих спасения души… И все же последствия церковных настроений полувековой давности продолжают смущать умы верующих и тревожить жизнь Русской Православной Церкви. Дай же нам, Господи, терпения и мудрости, необходимых для того, чтобы в духе братской любви, в духе неосуждения, кротости и соборного единения разрешить, наконец, все недоумения и соблазны, стоящие на пути возрождения Святой Руси. Яко без Тебе, Жизнодавче, не можем творити ничесоже… Аминь». (Митр. Иоанн. «Стояние в вере.» — СПб., 1995, с. 215).
За чтение лекций в Ленинградской Духовной Академии в 1988 году по новейшей истории Русской Церкви XX века Владыке Иоанну присвоено звание доктора церковной истории.
От митрополита Мануила он унаследовал и большую любовь к Святоотеческому Православию. В течение всей жизни Владыка постоянно читал и изучал творения святых отцов Церкви. Он глубоко усвоил их аскетический стиль и опыт, стараясь всегда следовать за ними в своей духовной жизни. Любимым чтением митрополита были тво­рения русских святителей: Фео­фана Затворника, Игнатия (Брянчанинова), Филарета (Дроздова), св. прав. Иоанна Кронштадтского. В проповедях, беседах и выступлениях он призывал нас обращаться к ним за советом, как начать духовную жизнь во Христе и обрести спасение.
Как истинный архипастырь Церкви, Владыка стал хранителем чистоты Святоотеческого Православия. В своих многочисленных обращениях он завещал нам хранить, как зеницу ока, чистоту истиной, спасительной веры Христовой, унаследованной нами от Святой Руси. Главным назначением и призванием России в XX веке Владыка считал прежде всего исповедническое стояние русского народа в вере православной.
«Знайте все: Русь идет своим исповедническим, мученическим, жертвенным путем, предначертанным ей всемогущим Промыслом Божиим! Именно в этом залог спасения и воскресения матушки Руси».
«Сохранение полноты и целостности апостольского, святоотеческого Православия — первейший долг Церкви, первейшая обязанность любого верующего человека. Покуда цело Божественное учение, сильна и необорима Церковь Русская. Поколеблемся в вере, смалодушничаем, поддадимся соблазнам — утеряем церковную благодать, лишимся спасения, погубим себя и Россию!», — писал он в одном из своих посланий.
Большое внимание Архипастырь уделял духовному просвещению нашего народа. Он отредактировал и издал в свет книги свят. Феофана Затворника: «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться?», «Ключи разумения», написал большую работу о святителе Филарете Московском и издавал его труды. Благодаря ему вновь увидели свет богословские творения прп. Ефрема Сирина и других святых. В течение всей жизни Владыка Иоанн неустанно стремился к тому, чтобы через великие творения Святых Отцов Церкви и подвижников благочестия, духовно окормлялся русский народ, обретая свой путь ко Кресту, спасаясь от лжи и обмана.
Священный Синод Русской Православной Церкви 20 июля 1990 года назначил Владыку Иоанна митрополитом на Санкт­-Петербургскую кафедру (тогда Ленинградскую). С августа 1990 года начался период его архипастырского служения в нашей епархии, который продолжался до ноября 1995 года. Этот период стал особым во всей его подвижнической жизни. После долгих лет вынужденного молчания Русская Православная Церковь в лице Владыки Иоанна заговорила в полный голос о самых важных вопросах и проблемах в жизни России. Многочисленные выступления в печати, статьи, книги, интервью, обращения к народу митрополита Иоанна не только сняли табу с различных вопросов, десятилетиями умалчиваемых, но и открыли для многих Православие как великую духовную и нравственную силу возрождения России. Владыка неустанно стремился к воцерковлению нашего измученного смутой народа, желая возвращения его ко Христу на стезю Правды Божией.
В начале 90­х годов в нашей стране началось соблазнение людей «золотым тельцом», культом наживы, страну захлестнула волна сектантства, оккультизма и откровенного колдовства. Появились многочисленные западные проповедники различных лжеучений, сеющие ереси и расколы. Стало очевидно, что фактически началась информационно ­идеологическая колонизация России Западом с целью духовного порабощения ее народа.
Понимая всю опасность и коварство нового нашествия, Владыка Иоанн как архиерей от имени всей Церкви призвал русский народ стать на защиту Православия и Святой Руси. В своем послании «Против ересей и сект» он писал: «Пользуясь нынешним трудным положением страны, к нам на Святую Русь нахлынули толпы новоявленных проповедников, лживо именующих себя христианами.
Эти лжеучителя и лжепророки, собравшиеся обольстить измученный и доверчивый народ, на деле есть дерзкие и наглые самозванцы, стремящиеся отравить чистые, животворящие истоки православного вероучения мутным и ядовитым потоком собственных измышлений. Восстанем же, братия! Облечемся в святую ревность, отринем уныние и робость! Се, ныне Господь призывает нас поработать на ниве Своей, да не услышим осуждающий глас Его:
. (Апок. 3, 15–16, 19).
Покаемся же в нерадении своем и поревнуем святому делу Божию — возрождению Дома Пресвятой Богородицы, Святой Руси!» (Митр. Иоанн. «Голос вечности». — СПб., 1994, с. 256).
Именно он в это время прозорливо увидел и указал нам на большую опасность, которая постоянно угрожала Православию и России со стороны агрессивного Запада. Особенно сегодня возросла эта опасность, считал Владыка, когда весь так называемый «цивилизованный мир», одержимый культом наживы и властью денег, стремился завладеть душой нашего народа, вытесняя из его духовной жизни веру в Бога, желая поработить греху сребролюбия. «Загляните в учебники по истории, — говорил митрополит Иоанн, — на протяжении столетий Запад пытался поработить русский народ, ничем не брезговал. Ослабла Русь в боях с татарским нашествием — крестоносцы тут как тут. И ведь не только земли домогались, стремились самую душу народа убить. Люто ненавидели Православие, с храмами и священниками обходились стократ хуже татар. А смута XVII века? Кто виноват? Кто рвал на части Русскую державу, осквернял церкви Божии, глумился над вековыми святынями народными? Шведы да поляки, достойные представители «просвещенной» Европы. Да что далеко ходить — откуда начинались обе мировые войны? С Запада. А какую преследовали цель? Как ни крути, оба раза главный удар пришелся на Россию, значит, шибко она кому-­то мешает.
Порабощение Руси — мечом ли, лукавством — вот конечная цель «цивилизованного мира», точнее: тайных сил, уже господствующих там и рвущихся к господству здесь. Впрочем, сейчас, похоже, и меча не надо. После развала Союза те силы, что пытались сокрушить Россию военной мощью, получили возможность сделать это свободно и открыто, на «законном основании». Ведь что страшно — стремятся изменить умы и нравы русских людей. Здесь прямое богоборчество, ибо повсюду насаждается культ «золотого тельца». А Священное Писание учит: сребролюбие — начало всех бед, мать всех грехов и страстей». (Митр. Иоанн. «Одоление смуты». — СПб., 1995, с. 160–161).
На вопросы многих людей, как спасти народ и страну от этого страшного зла, Владыка неизменно отвечал: «У нас есть единственный путь спасения — путь объединения вокруг наших вековых святынь, путь возрождения русской соборности державности, путь духовного прозрения и очищения. Сумеем пробиться к Богу сквозь толщу лжи и клеветы, нагроможденную христаненавистниками, значит, сумеем возродить Святую Русь. Отступимся — Россия погибнет». «Два Рима пали в ересях, — писал митрополит Иоанн, — и в суетных соблазнах мира сего, не сумев сохранить благоговейную чистоту веры, чистое и светлое мироощущение апостольского православия. Первый — наследник мировой империи языческого Рима — отпав в гордыню католицизма. Второй (Византия) — поступившись чистотой Церкви ради сиюминутных политических выгод, отданный на попрание иноверцам, последователям Магомета. Третий же Рим — Москва, государство народа русского, и ему всемогущим Промыслом Божиим определено отныне и до века хранить чистоту православного вероучения, утверждающего конечное торжество Божественной справедливости и любви. Так к XVI веку определилось служение русского народа, таким он понял его и принял. Так что ключ к пониманию русской жизни лежит в области религиозной, церковной, и не усвоив этого, мы не поймем ни себя, ни свой народ, ни свою историю». Судьбы Православия, утверждал митрополит Иоанн, исторически и религиозно — мистически связаны с судьбой России в конце мировой истории. «Судьба России имеет важнейшее значение не только для нас с вами. Ее будущее имеет воистину космическое значение. Россия — это последнее убежище истинной веры, здесь находится последняя, всеми гонимая Церковь времен общей апостасии и воцарения антихриста». (Митр. Иоанн. «О роли Церкви в духовно­ нравственном воспитании народа». СПб., с. 21–22.)
Многие народы, говорил Владыка, отступив от веры в Бога, духовно погибли, утеряв постепенно свою самобытность и культуру, они полностью растворились в апостасийной «цивилизации комфорта и потребления», которая сегодня навязывается Западом всему миру как идеал.
Хорошо понимая, какая страшная сила зла, растления и соблазна нависла над страной, митрополит Иоанн писал: «Помни, русский человек, — Отечество твое ценой неимоверных жертв и страданий, ценой отцов и дедов твоих отстояло духовную самобытность. Под натиском богоборческих сил и соблазнов «общества наслаждений и потребления» пали некогда христианские государства Европы, разменяв «злато на черепки» — возвышенную духовность Божественной Истины на блеск супермаркетов и блудливый ассортимент «секс ­шопов».
Россия же устояла. Сегодня она страшна врагам своей нерастраченной духовной мощью — осталась едва ли не последним препятствием на пути шествия мирового зла, до времени скрывающего свою истинную личину под маской «демократии», «гуманизма», «прогресса». Незыблемой основой русской мощи, залогом будущего воскресения Святой Руси была и есть Церковь Православная, торжествующая ныне свою духовную победу над богоборцами и христаненавистниками. Церковь никого не принуждает — но всех зовет разделить с ней это ее торжество. Вонмите гласу Церкви, придите под благодатный покров Русского Православия — и не будет в мире силы, способной одолеть наше соборное единство!»
Главной своей задачей и долгом архипастыря Владыка Иоанн считал необходимость способствовать всеми силами возвращению многих людей к спасительному пути веры и благодатной жизни в лоне Матери — Церкви. Он постоянно говорил об этом в своих многочисленных проповедях, беседах и встречах с прихожанами. Его трудами и усердием число действующих храмов в Санкт­-Петербургской епархии увеличилось за пять лет более чем в три раза. Начались богослужения в Казанском, Троицко­ Измайловском, Андреевском, Петропавловском соборе в Петергофе, Царскосельском Федоровском соборе, в храме Благовещения на Гутуевском острове, Воскресения Христова у Варшавского вокзала, свв. правв. Симеона и Анны, св. Пантелеимона, Благовещенском, Спасо-­Конюшенском, Св. Иоанна Предтечи на Каменном острове, Св. Ильинском и др.
Были выстроены и открыты новые церкви и храмы при больницах, тюрьмах, роддомах, кладбищах: свт. Николая Чудотворца на Северном кладбище, вмч. Георгия Победоносца на Средней Рогатке, свт. Петра, митрополита Московского в Ульянке и другие. По благословению митрополита Иоанна в эти годы в епархии были открыты многие монастыри: Коневский Рождество­ Богородичный монастырь, Зеленецкий Свято­Троицкий монастырь, Тихвинский Успенский монастырь, Свято­-Троицкая Сергиева пустынь в Стрельне, а также Свято­-Троицкая Александро­-Невская Лавра. Он также благословлял начать богослужение в Свято­Троицком соборе Александро­-Свирского монастыря, желая возобновления этой древней обители.
За пятилетний период своего архиерейского служения на Санкт­-Петербургской кафедре им было рукоположено во священство и диаконство более двухсот клириков.
Кроме проповедей и богослужений, Владыка часто встречался с жителями нашего города, он постоянно выступал и вел беседы, отвечал на самые актуальные вопросы жизни. Большое внимание и заботу он уделял духовно­ нравственному просвещению. По его благословению в епархии появились центры православного просвещения и катехизации: Епархиальное духовное училище, Православное педагогическое общество, курсы основ православного вероучения учителей и медработников. В это время в епархии стали выходить периодические издания журналов и газет, среди них: «Санкт­-Петербургские епархиальные ведомости», «Собеседник православных христиан», «Православный Санкт-­Петербург», «Соборная совесть» и другие.
Владыка благословил создание православных братств и сестричеств для защиты православной веры от различных ересей, для духовного просвещения и милосердной помощи людям, попавшим в беду.
В его лице народ обрел праведника и заступника, вышедшего из глубин простой крестьянской, исконно­почвенной матушки­Руси. Смиренный и кроткий, он в течение всей жизни был истинным подвижником благочестия, бережным хранителем святоотеческих традиций духовной жизни. В нем благодатно соединились архиерей Церкви и духовный старец. Именно поэтому Владыка стал для очень многих своих духовных чад и прихожан столь желанным наставником и молитвенником. Митрополит Иоанн вышел на широкую церковно­общественную проповедь, которая сама по себе несомненно была подвигом.
К нему шли за благословением, духовной помощью и советом общественные деятели, писатели, философы, ученые, редакторы газет и журналов, создатели благотворительных фондов и простые люди, ищущие дорогу к Богу.
В эти годы под влиянием проповедей и книг Владыки многие люди обрели живую веру и обратились к Богу. Глубокое личное благочестие, смирение и доброта архипастыря покоряли каждого приходящего к нему. Для тех, кто впадал в печаль и уныние от происходящих вокруг скорбей, митрополит находил слова утешения и вселял надежду на милосердие Божие. «Все беды и скорби, столь обильно излиявшиеся на наше многострадальное Отечество, — часто повторял он, — являются лишь следствием забвения нами заповедей Господних». Он ободрял отчаявшихся своей твердой верой в будущее России: «Так — верую всей душой — воскреснет и Святая Русь, воскреснет и народ наш вопреки всем усилиям недругов России, ее хулителей и клеветников. Надо лишь веровать, каяться, терпеть, бороться и молиться горячо — Господь не оставит нас Своей милостью!»
В самом конце своего земного подвижнического служения Церкви Христовой Владыка как истинный архиерей Божий выступил в защиту Православия от самой опасной ереси XX века — ереси экуменизма. «Любое непредвзятое историческое исследование, — говорил митрополит Иоанн, выступая с докладом в Санкт­-Петербургской Духовной Академии в октябре 1995 года, покажет, что православие вовсе не есть одно из многочисленных исповеданий. Оно есть именно то первохристианское апостольское исповедание, от которого впоследствии — идя на поводу у собственной гордыни и лжеименного разума — отпали все остальные христианские конфессии. И желание «уравнять в правах» Русскую Православную Церковь с какой­-нибудь протестантской сектой есть не что иное, как попытка втянуть Россию в тот гибельный процесс духовной деградации, который превратил сегодня Запад в бездушное и обезверившееся «общество потребления».
Владыка Иоанн архипастырски любил Церковь и призвал всех нас стать верными ее чадами, чтобы спастись в ее ограде и обрести благодать Божию. Он был историком, богословом и ревнителем ее соборного единства, глубоко понимавшим, что вне Церкви нет спасения для страждущей России.
«На русское православие с невиданной силой и ожесточением, писал он, обрушились семь десятилетий непревзойденных по своей жестокости гонений, поддержанных всей мощью богоборческой власти, изощренно­ коварные попытки разрушить церковь изнутри, растлив духовенство и подорвав благодатные основы вероучения, провоцирование расколов в церковном управлении, мощнейшая идеологическая обработка населения в духе воинствующего безбожия. В ход был пущен весь арсенал средств и способов, накопленных тайными (и явными) богоборческими организациями за долгие века своего существования. Мировое масонство и Римский католицизм, международный Интернационал и ведущие западные державы, сионизм и марксизм явили трогательное единодушие в вопросах, касавшихся разрушения русских святынь. И что же? Каков результат?
Результата, по сути дела, нет. Сегодня богоборческий порыв темных сил почти исчерпал свои возможности. Ценой многих миллионов жизней русский народ отстоял свое право молиться и верить так, как завещали нам наши славные предки. Стоило чуть ослабить антицерковное давление — и, казалось бы, на пустом месте, из пепла возродились к жизни тысячи православных приходов. Их было бы еще больше, если бы напуганные «плюралисты» не спохватились, начав усиленно тормозить процесс дальнейшего возвращения Церкви награбленного у нее за время гонений имущества.
Социологические опросы раз за разом показывают, что, несмотря на всеобщий хаос и разочарование, Церковь — единственный институт, авторитет которого в народе непрерывно растет. Растет, несмотря на титанические усилия современных средств массовой информации (сказать бы — дезинформации) растоптать в человеке последние проблески человечности, усиленно пропагандируя самый грязный гнусный разврат как образец для подражания. И, несмотря на огромные масштабы духовной агрессии, развернутой против Руси на западные деньги бесчисленными антиправославными ересями и сектами. В этом водовороте разрушения, где все, казалось бы, должно погибнуть и распасться, — Церковь крепнет день ото дня. Что это, как не торжество Православия?»
Как истинный архиерей Церкви Божией, Владыка был исповедником Православия в течение всей жизни, такой же исповеднической стала и его кончина.
Мы верим, что в лице смиренного и кроткого митрополита Иоанна наш народ обрел не только на земле, но и на небе своего заступника, покровителя и молитвенника у престола Божия.


Впервые я увидел Владыку Иоанна летом 1990 года в Троицком соборе Александро­-Невской Лавры. В тот день он объезжал храмы нашего города, совершал молебны и встречался со своей паствой. Как и другие православные люди, я решил посмотреть на нового правящего Архиерея, недавно назначенного Патриархом и Синодом на нашу епархию.
После совершения молебна у мощей св. благ. вел. кн. Александра Невского новый митрополит стал беседовать с прихожанами прямо в центре Троицкого собора. Беседа была не офицально ­торжественной, а простой беседой­ знакомством. Владыка стал спрашивать нас, знаем ли мы, что означает Архиерейский омофор, который он носит на своих плечах. Все промолчали, видимо не знали, тогда он сказал, что омофор означает овцу, которую добрый пастырь несет на своих плечах чтобы спасти. Теперь, пояснил Владыка, овцы это мы — его паства, которую он должен нести на своих плечах. «Представляете как мне будет тяжело всех вас нести!» — весело улыбаясь произнес митрополит. Лицо Владыки Иоанна было веселым и добродушным. Помню всем нам он сразу понравился и почувствовалась внутренняя духовная близость.
Позднее, в сентябре 1990 года, на празднике св. благ. вел. кн. Александра Невского к нам приехал тогда новый патриарх Алексий II, что­бы вместе с митрополитом Иоанном служить Всенощную и Божественную Литургию в Троицком соборе Александро­-Невской Лавры. На Всенощной я был приглашен в алтарь Троицкого собора. Вместе с другими я подошел вначале к Патриарху Алексию II, который совсем недавно был нашим митрополитом и год назад благословил создание «Общества русской православной культуры» Святителя Игнатия Брянчанинова. На мой вопрос о дальнейшей судьбе общества и его духовного окормления, Святейший сказал, что теперь духовно окормлять наше общество будет уже не он, а митрополит Иоанн. Получив от Святейшего благословение, я отправился к митрополиту Иоанну. Тогдашний ректор Духовной Академии прот. Владимир Сорокин представил меня митрополиту как «председателя Общества святителя Игнатия Брянчанинова». Воспользовавшись случаем, я тут же попросил у Владыки благословения провести собрание нашего общества в Духовной Академии. Митрополит Иоанн живо заинтересовался нашим обществом, так как хорошо знал богословские труды святителя и любил их читать. Он задал мне ряд вопросов и затем благословил. При этом я попросил Владыку выступить на собрании нашего общества. Тогда же я почувствовал простоту и искренность в общении с митрополитом и испытал радость от встречи с ним.
В сентябре 1990 года на собрании нашего общества, которое проходило в актовом зале Духовной Академии собралось множество людей, весь зал был переполнен. Это была одна из первых встреч митрополита Иоанна с православной интеллигенцией нашего города. Вместе с Владыкой на этом вечере присутствовали ректор Духовной Академии и секретарь митрополита — архимандрит Симон. Мне как председателю общества нужно было говорить на нем о проделанной работе за год с момента его создания в 1989 году. Главное, чего ждали собравшиеся тогда же люди, среди которых были и священники, и депутаты Ленсовета, писатели, философы, общественные деятели, — это услышать, что скажет новый митрополит. В то время православная интеллигенция выходила из своих «домашних катакомб», полуподпольных религиозных семинаров и обществ. Все мы ждали тогда больших политических и духовных перемен в жизни нашего общества. Многие верили, что наступает долгожданная эпоха православного возрождения России и желали активно участвовать в ней. Собственно говоря, наше общество свт. Игнатия Брянчанинова появилось на свет на гребне этих надежд и чаяний. Тогда многим казалось, что после падения марксистско­-ленинской идеологии и отмены официального атеизма, весь наш народ легко тут же вернется к Православию и Церкви. Мы не учитывали «тяжелое духовное наследие» советской эпохи и нахлынувшие позднее на нас соблазны «общества потребления», власти денег и криминального беспредела.
Осенью того же года митрополит Иоанн решил начать издательскую деятельность и возродить периодическое издание официального журнала в нашей, тогда еще Ленинградской, епархии. Вместе с В. В. Антоновым в октябре 1990 года меня пригласили на заседание епархиального совета. На нем вместе с митрополитом Иоанном присутствовали маститые протоиереи больших соборов, ректор Духовной Академии и секретарь митрополита. На епархиальном совете Владыка стал говорить о необходимости возобновить издание официального епархиального журнала, закрытого властями в революционную эпоху гонений на Церковь. «Как, отцы, мы назовем журнал? Я предлагаю, сказал митрополит, назвать его «Санкт­-Петербургские епархиальные ведомости». Среди членов епархиального совета послышались возражения и удивления: «Владыко! Так ведь у нас Ленинградская епархия?» — «Ничего страшного в этом нет, — заметил митрополит Иоанн. — Ведь раньше до революции традиционно именно так назывались наши епархиальные ведомости, поэтому и надо восстановить старое их название». Это решение стало пророческим предвидением, так как буквально через год наш город вернул свое старое имя, и наша епархия вновь стала называться Санкт-­Петербургской. На этом епархиальном совете было также принято решение о том, что Владыка станет главным редактором, а меня назначили ответственным секретарем нового издания. Митрополит сразу поручил мне собрать редакцию будущего журнала и подобрать материалы к первому номеру. В редакцию журнала «Санкт­-Петербургские епархиальные ведомости» первым вошел Виктор Васильевич Антонов, который вместе со мной присутствовал на епархиальном совете. Он был мой давний знакомый, друг и соратник. Мы вместе были организаторами в 80­х годах домашних православных семинаров по изучению святоотеческого наследия. Эти семинары для неофитов в то время были своего рода духовным училищем. В. В. Антонов в то время был уже хорошо известным церковным историком и писателем. Вместе с В. В. Антоновым в нашу редакцию вошел и Илья Васильевич Попов. Он был самым молодым из нас, занимался историей храмов и монастырей, постоянно писал хронику епархиальной жизни в журнале. Позднее к нашей редакции присоединилась Анна Алексеевна — замечательный человек и прекрасный технический редактор, обладающая огромным опытом издательской деятельности. Все мы были единомышленниками и всех нас объединял Владыка.
Рукописи и материалы, которые мы готовили для каждого номера журнала, митрополит сам лично просматривал и отбирал вместе с нами. Вначале мы всей нашей редакцией собирались за митрополичьим столом в его кабинете на первом этаже Духовной Академии, а иногда и на Каменном острове в его резиденции. Позднее у нас появилось свое помещение издательского отдела епархии. Владыка часто давал свои материалы и статьи для номера. Он хотел, чтобы Епархиальные ведомости были предназначены для широкого круга читателей, интересующихся духовной жизнью, так как в то время было еще мало издано православной литературы. Как ответственный секретарь журнала, я отвечал за его подготовку, содержание и своевременный выход в свет. Поэтому мне приходилось весьма часто встречаться с митрополитом Иоанном, как в Епархии, так и в его резиденции на Каменном острове. Я приносил Владыке в резиденцию очередной подготовленный нами номер Епархиальных ведомостей около 120 листов. Через Анну Степановну, которая была секретарем и помощницей Владыки, как правило вечером я передавал большую папку статей, чтобы Владыка их просмотрел и благословил. Обычно уже утром, на следующий день мне звонила Анна Степановна, чтобы я заехал, так как митрополит уже все просмотрел. Я был всегда поражен: когда он все сумел прочитать, ночью?
Самый первый номер Епархиальных ведомостей мы готовили и выпускали очень долго — почти полгода. Не хватало издательского опыта и умения. Первый номер мы издавали на Печатном Дворе огромным тиражом 50 тысяч экземпляров. Пришлось тогда в 1990–1991 годах самим покупать бумагу, множество рулонов хранить в храме иконы Владимирской Божией Матери. Помню, как мы с Ильей Васильевичем Поповым вручную катали большие рулоны бумаги, когда перевозили их на Печатный Двор. Интересно, что на Печатном Дворе, где всегда печатали множество всякой литературы довольно быстро, наше издание Епархиальных ведомостей всегда проходило тяжело, с какими­-то мытарствами. Помню, ломались даже печатные станки. Наконец, к Пасхе 1991 года, мы выпустили первый номер «Санкт­-Петербургских епархиальных ведомостей». Первый номер нашего журнала я принес Владыке прямо в палату Военно­-медицинской академии у Витебского вокзала, где он тогда проходил курс лечения. Он внимательно посмотрел долгожданный первый выпуск ведомостей, и было видно, что обложка, полиграфия и сам журнал ему понравились. В течение пяти лет нам удалось выпустить в свет 14 сдвоенных выпусков «Санкт­-Петербургских епархиальный ведомостей». Владыка часто торопил нас, а мы почти всегда затягивали подготовку и выпуск журнала. Однажды он позвонил мне и спросил, когда же, наконец, мы напечатаем очередной номер. «Нет уже сил терпеть и ждать, когда вы, наконец, издадите ведомости», — строго сказал Владыка. Наступила пауза, и затем в трубке я услышал: «Ну ладно, все хорошо!» Митрополит всегда заканчивал встречу прощением и примирением, он был по духовному своему призванию и складу характера миротворцем. Не случайно его духовный отец — митрополит Мануил часто посылал Владыку Иоанна примирять враждующие стороны. Вообще надо отметить, что Владыка был смиренным и кротким, даже часто застенчивым, почти как ребенок, человеком. Само лицо его излучало тихую и искреннюю доброту сердца русского человека. Я думаю, что все кто общались с ним лично, обязательно чувствовали, что перед ними благодатный Архиерей — старец. После общения с Владыкой я всегда чувствовал себя умиротворенным, в душе ощущался покой и радость. Он был для нас действительно духовным Отцом, все кто был рядом с ним, чувствовали себя членами его семьи. Никогда не забуду, как в Москве я пил чай с Владыкой на кухне, а он в это время читал мне о святителе Филарете Дроздове. Однажды, когда он служил в храме Рождества Иоанна Предтечи на Каменном острове, я вместе с клириками в алтаре подошел под его Архиерейское благословение. Благословляя меня, он весело спросил: «Будешь сегодня проповедовать?»
Владыка часто болел, у него была традиционная для священства болезнь ног и еще сахарный диабет. В связи с этими недугами Владыка часто вызывал меня и давал несколько раз благословение выступать с докладом вместо себя. Для меня это была, конечно, большая честь, и я старался как можно лучше подготовиться. Однажды митрополит вызвал меня и сказал: «Завтра поедешь в исторический Архив на набережной. Там в доме Лавалей будет проходить церковная конференция. Ты будешь моим представителем на ней. Если там станет выступать против Московского Патриархата некий Сиверс под видом «епископа катакомбной церкви», ты должен встать и обличить его!» На следующий день я вместе с православной поэтессой Ниной Карташовой отправился на эту конференцию. На ней, как и говорил митрополит, некий самопровозгласивший себя епископом так называемой «катакомбной церкви» Сиверс, стал выступать против Православной Церкви. Я встал и тут же выступил против этого самозванца и раскольника. Вечером в тот же день я позвонил Владыке и все рассказал. Митрополит был уже в курсе, так как ему уже все рассказала Нина Карташова, он был весьма доволен и весело шутил.
В другой раз мне пришлось выступать с докладом Владыки по истории Русской Церкви и фактически от его имени выступать на Православной конференции.
Не хватало людей, и Владыка давал мне разные поручения. Например, однажды он отправил меня в Гатчину, в среднюю школу к директору и завучу, чтобы я отговорил их не уходить из Московского Патриархата в раскол. Помню, я сумел лишь уговорить их приехать в резиденцию к митрополиту на беседу с ним по этому вопросу.
Когда в начале 90­х годов в наш город нахлынули различные тоталитарные секты «Свидетели Иеговы», «Муниты», «Мормоны», «Богородичный центр» и другие, митрополит Иоанн благословил православные братства и общества выступать против сектантской агитации. По его благословению мы устраивали православные пикеты и крестные ходы в тех местах, где проходили сектантские сборища.
В этот период нашествия сект Владыка очень переживал за судьбы своей паствы. Он благословил наше братство во имя иконы Державной Божией Матери заниматься активной миссионерской деятельностью в нашей Епархии. «Молиться мало, говорил Владыка. Надо поехать по селам и деревням нашей епархии, раздавать православную литературу, говорить об основах православной веры. Иначе «Свидетели Иеговы» и другие секты обратят наш доверчивый народ в свою веру!»
В это смутное время экспансии сект, оккультизма, разного рода лжемиссионеров, приехавших к нам из­за границы, митрополит Иоанн благословил создание Епархиального духовного училища. Оно должно было готовить православных миссионеров и катехизаторов.
Я собирался читать в Епархиальном училище цикл лекций по истории Церкви. Просмотрев написанный мною цикл лекций, митрополит благословил, указав, чтобы я большее внимание уделял истории Русской Церкви.
Как­-то раз он вызвал меня к себе и сказал, что необходимо составить и издать сборник статей против современных ересей и сект. Мы быстро подготовили его под редакцией митрополита. Сборник статей «Православная Церковь, католицизм, протестантизм, современные ереси и секты в России» вышел в 1994 году тиражом 30 тыс. экземпляров. Впоследствии он не раз переиздавался в разных епархиях и стал чуть ли не бестселлером в православной литературе в 90­е годы.
В это время Владыка становится исповедником Православия и России. Он пишет множество статей на самые актуальные и злободневные темы. Выходят его книги, такие как «Стояние в вере» и другие. В его лице после долгих лет вынужденного молчания Церковь вновь обретает свой голос и становится совестью народа. Владыку Иоанна в это время не случайно называют митрополитом Санкт­-Петербургским и всея Руси. Он становится народным архипастырем. А ведь вначале он приехал сюда из глубинки, тихим, скромным, провинциальным архиереем. Многие и думали в епархии, что он будет себе сидеть тихо, спокойно ловить рыбу и не вмешиваться ни во что. А он стал Апостолом Православия, стал печатать свои статьи, одну за другой, да еще в газете «Советская Россия». Многие тогда в нашей епархии испугались, что же теперь будет? В демократической, прозападной прессе на него набросились, стали называть шовинистом, националистом, антисемитом и т. д. Однако Владыка, несмотря на это, до конца своих дней остался непоколебимым Апостолом Православия, защитником Церкви и России.
Владыка любил и почитал старца — архимандрита Иоанна Крестьянкина. Он благословлял печатать его проповеди во всех номерах «Санкт­Петербургских епархиальных ведомостей». Я помню, принес письмо, которое прислал мне отец Иоанн Крестьянкин, и показал митрополиту. В нем отец Иоанн Крестьянкин выражал искреннюю благодарность Владыке и всей нашей редакции за издание «Санкт­Петербургских епархиальных ведомостей». Митрополит начертал на этом историческом письме: «Напечатать письмо на страницах епархиальных ведомостей». Пишу эти воспоминания по памяти, к сожалению, я не вел дневник записей встреч с Владыкой, и многое уже забылось. Владыка, несомненно, обладал даром предвидения, он был прозорлив. Помню, однажды я попросил митрополита благословить крестный ход, который мы собирались провести от храма Рождества Иоанна Предтечи на Каменном острове до храма Благовещения. Владыка благословил, но затем тихо сказал: «Наверное, не получится». Я тогда не поверил ему, думаю мы все же предусмотрели. И вот на следующий день, когда был намечен этот самый крестный ход, батюшка, который должен был его возглавлять, заболел, и крестный ход так и не состоялся.
Вспоминается мне еще один случай, который произошел у меня во время встреч с митрополитом Иоанном. Как-­то во время вечернего богослужения в храме Рождества Иоанна Предтечи я стал рассказывать Владыке о том, что местные власти в Лодейнопольском районе Ленинградской области готовы передать Церкви Александро­-Свирский монастырь. Нужно лишь назначить туда кого-­то из монашествующих клириков нашей Епархии. В ответ на мои слова Владыка сказал, что у него и так двадцать вакансий и некому служить. После этих слов митрополит стал пристально смотреть на меня, причем так, что я сразу почувствовал и понял, что он имеет в виду. Не желаю ли я сам поехать туда? Конечно, я был не готов тогда к такому повороту событий в своей судьбе. Про себя я тогда подумал, если Владыка меня сам благословит, то это воля Божья и моя судьба. Однако митрополит, видя мою неготовность к монашеству, промолчал. Больше мы к этому вопросу не возвращались. Надо сказать, что благословение митрополита имело большое значение для меня и для дела, на которое он благословлял. Хотя и трудно было порой, но я замечал, что всегда получалось.
В конце октября 1995 года я последний раз встречался с Владыкой в его резиденции на Каменном острове, которая для меня стала вторым домом за эти годы. Мы сидели за круглым столом на первом этаже резиденции и обсуждали, кто и с чем будет выступать на предстоящей конференции в Петровской Академии. Владыка выглядел очень усталым и бледным, однако я всегда замечал, что, несмотря на недуги, благодать Божья давала ему силы. Он никогда не раздражался, хотя ему приходилось подолгу принимать часто множество самых разных людей, которых он терпеливо выслушивал. Мне иногда в храме и на встречах с православной общественностью приходилось поддерживать Владыку, так как он часто был слаб и немощен телесно, но духом всегда благожелателен и бодр.
В тот день на встрече с ним я внимательно смотрел на его лицо, оно было красиво и как­то внутренне светилось. Это было лицо смиренного праведника.
В самом конце октября Владыка благословил меня в поездку на Кипр в составе делегации для заключения договора побратимства между Санкт­Петербургом и старинным городом Пафосом. Вместе с отцом Геннадием Беловоловым мы были в этой поездке как представители Санкт­Петербургской епархии.
На Кипре мы совершали паломничество по православным святыням. И вот 2 ноября в древнем храме, недалеко от того места, где св. апостол Павел обратил ко Христу проконсула Сергия, мы узнали, что Владыка скончался. Вначале мы просто не поверили, нам показалось, что это ошибка. Это звучало для нас совершенно нереально. И мы решили звонить в резиденцию Владыки и узнать обо всем у Анны Степановны. Я ее спросил по телефону, что случилось с митрополитом? Она сказала: «Владыка скончался». Это был удар. Мы не знали, что делать, так как должны были вернуться только через неделю. На мой вопрос Анне Степановне, что же нам делать, она сказала: «Оставайтесь и молитесь». И вот в течение всего срока пребывания на Кипре, мы совершали панихиды и молились в храмах и монастырях об упокоении души нашего любимого Владыки Иоанна.
Когда мы прилетели обратно в Санкт­-Петербург, Владыка Иоанн был уже похоронен на Никольском кладбище Александро­-Невской лавры. Мы отслужили панихиду на могиле дорогого для нас Архипастыря и приложились к его кресту.
Теперь, по прошествии уже многих лет, все яснее становится для меня, что это были лучшие годы в моей жизни, проведенные рядом с благодатным Владыкой, митрополитом Иоанном, действительно Архиереем Божией Милостью.
Благодарю Господа за то, что он дал мне возможность познакомиться с Владыкой и быть рядом с ним в эти годы!